Сара Ланган

Хранитель

Пролог

Сюзан

Они знали Сюзан Мэрли. Видели, как она карабкалась на вершину Ирокезского холма в рассветные часы или окунала обмотанную веревкой палку в загрязненную Мессаланскую реку — в ожидании рыбы, которая никогда не выплывет. Некоторые замечали, как поздним вечером она стучала в окна закрытых магазинов и бумажной фабрики «Клотт», когда все рабочие давно ушли. Ее даже можно было застать на пороге дома, в котором Сюзан провела детство. Она звонила в дверь, словно надеясь, что кто-то откроет.

Сюзан была хорошенькой — кудрявые светлые волосы, голубые глаза, маленькое детское тело, нежные черты, — но своей красотой она не вызывала ни зависти, ни желания. Сюзан не обладала даром обольщения и была, пожалуй, слишком хрупкой. Возможно, именно поэтому, едва завидев ее на улице, люди останавливались и наблюдали затаив дыхание, словно дети, впервые попавшие на кладбище.

К девятнадцати годам Сюзан Мэрли перестала разговаривать. Она не благодарила кассира, покупая в любимом супермаркете недельную «дозу» красных «Мальборо» и томатного супа; на воскресном служении в католической церкви Пресвятой Богородицы она садилась на последний ряд, и соседям не приходилось ждать от нее пожелания мира; даже на улице, когда друзья семьи, радостно сигналя, проезжали мимо на своих «шевроле» и «субару», она не махала им в ответ рукой.

Таинственное молчание девушки постоянно обсуждали — за семейными ужинами и в вестибюле здания муниципалитета по окончании ежемесячного собрания. Из рассказов учителей и старых друзей удалось частично восстановить ее печальную историю. В попытках разобраться начертили карту домов, мимо которых Сюзан проходила во время ночных прогулок, но выяснилось только, что она делала большой круг по городу, и с каждым разом кольцо сужалось.

По слухам, она часто посещала бар «У Монти», где хлестала водку с джином, знакомилась с мужчинами и тащила их в свою постель. В роли партнеров выступали сельские гости, случайные туристы и даже самоуверенные мальчики из Бедфорда. Соседи внимательно следили за всеми, кто приходил в квартиру Сюзан, и вскоре пронеслись сплетни о женатом Дэнисе Мэрдоке, смазливом красавце Джонатане Бэгли и о вечно пьяном Поле Мартине. Все они выходили с черного хода и направлялись к машинам, припаркованным в другом квартале.

Некоторое время разговоры велись только о ней. «Вы видели вчера Сюзан Мэрли?» — спрашивали они друг у друга по телефону. «Да, на кладбище, — говорил один, — она лежала на спине с пучком травы во рту. Страшная картина. Причем в тридцать градусов мороза!..» Ему отвечали: «Дэнни Уиллоу советовал ей сходить к врачу — отказывается. Неудивительно — в чем можно убедить человека, пока он вены не перережет!»

В городе было немало пропащих душ: беспробудных пьяниц и женщин, прятавших побои на лице под тональным кремом. Но даже эти потерянные люди знали меру своему поведению. Они не разгуливали ночью по городу словно призраки, не озирались по сторонам, вызывая страх у прохожих. Они просто жили, молча выставляя напоказ жалкое существование. «У всех свои раны! — читалось в их глазах. — У кого-то не бывает черных полос?! Сюзан Мэрли! Что в ней такого особенного? Вот бедная Маргарет Макдермот одна растит троих дочерей! А Бернард Макмуллен, прижитый на стороне?» Эти люди не жаловались: они привыкли довольствоваться имеющимся и где могли находили свое счастье, поэтому были чрезвычайно раздражены поведением Сюзан. Больше всего им не давало покоя ее молчание, вынуждавшее проявлять любопытство.

С годами странности Сюзан перестали вызывать былой интерес. Бумажная фабрика «Клотт» пришла в упадок и почти закрылась. Каждый жил своей жизнью, решал мелкие бытовые проблемы, а посему было принято негласное решение оставить Сюзан в покое. Постепенно разговоры о ней сошли на нет, и если кто-то видел ее ночью, то не трубил об этом весь следующий день. Перестали ломать голову над загадочными прогулками и бросили обсуждать ее любовников — о ней говорили только как об очередной выжившей из ума, обреченной девушке. Возможно, алкоголичке. Печально, конечно, но такие вещи случаются, и никто не любит их признавать.

В конце концов Сюзан превратилась в тень, безликий образ, изредка появлявшийся в их мыслях. Если ее видели, то вскоре забывали, как она выглядела, во что была одета, — в памяти оставался только неприятный осадок от встречи, чувство пустоты и одиночества. Никто больше и словом не обмолвился об этом, никогда… но если они замечали ее у своих домов ночью, в лесу или рядом с бумажной фабрикой, странная девушка пристально смотрела им в глаза и насмешливо улыбалась. В страхе люди отворачивались, пытаясь отвлечься мыслями о житейских проблемах. Казалось, Сюзан чем-то их заразила. Все дружно молчали о едва уловимом скрипе дверей и замков, колыхании занавесок…

Позднее те, кто выжил, скажут, что нисколько не удивились случившемуся. Да, они знали Сюзан Мэрли.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Водопады

ГЛАВА 1

У кладбища

Лиз Мэрли была симпатичной кареглазой блондинкой, привлекавшей не столько внешностью, сколько великодушием: она отлично умела слушать, а если кто-то нуждался в поддержке, Лиз преодолевала природную стеснительность и легко находила слова утешения. Как известно, подобные яркие качества способны преобразить любое лицо, даже если от недостатка сна и плохого питания под глазами темные круги. В течение нескольких лет она перепробовала кучу диет, каждая из которых сопровождалась порциями начо и сыра, но, несмотря на все старания, избавиться от лишних пятнадцати фунтов не удавалось. Лежа по ночам в постели, Лиз мяла руками живот, обвиняя непослушное тело в предательстве.

Был четверг, раннее мартовское утро. Лучи солнца только через несколько часов дотянутся до этой части штата Мэн, и город внизу еще крепко спал. Лиз Мэрли стояла у железных ворот бедфордского кладбища, покрытого тонким слоем снега. Она выдохнула, задумчиво наблюдая за облаком пара, растворившимся в холодном воздухе. Приход сюда был мрачным, но волнующим событием, и он сохранится в строжайшей тайне.

В центре кладбища возвышался каменный ангел. Одно крыло у него откололось, и черты лица за долгие годы размылись. Он парил над могилой Уильяма Прентиса. При жизни этот человек делал огромные вклады в бумажную фабрику «Клотт», благодаря чему город процветал. Однако месяц назад фабрика прекратила свою работу и закрылась, а дома по улицам Честнат и Мэйфлауэр были увешаны табличками с надписью «Продается». Каменный ангел напоминал Лиз о рассказе, который она читала на уроке английского, про забытого всеми короля, жившего в какой-то пустыне, мрачного и одинокого, несмотря на собственное могущество.

Лиз прошла в глубь кладбища и остановилась у могилы, где лежали свежие розы. Надгробный камень был меньше, чем у большинства других. Вместо обращения вроде «любящему отцу» или «дорогому супругу» — только имя, Тэд Мэрли. И годы жизни: 1963–2001. Достаточно, чтобы всегда помнить его.

— Привет, пап, — сказала она. — Это я, Лизи. Твоя… несумасшедшая дочь.

Она замолчала, словно желая услышать ответное приветствие. «Здравствуй, принцесса!» — сказал бы он. А потом, фантазировала Лиз, прибавил бы, с гордостью смотря на нее, прямо как папы из фильмов: «Солнышко, я вовсе не умер. Просто спал. Но теперь я вернулся, и все у нас будет хорошо».

Не обращая внимания на мокрый снег, Лиз прямо в нейлоновом пальто уселась на землю и стала вспоминать. Всего через несколько месяцев после трагедии мама начала избавляться от всего, что было связано с отцом. Пожертвовала его одежду в благотворительную организацию Корпуса Кристи, затем убрала из гостиной его фотографии, даже семейные, а остальные вещи раскидала по коробкам и отнесла на городскую свалку.